Васильева О. Ю.

Русская Православная Церковь и Второй Ватиканский Собор. — М.: Лепта-Пресс, 2004. Стр.349-355.

(Ссылки на Клемана даются по изд.: Клеман О. Беседы с Патриархом Афинагором. Брюссель, 1993. С.477 и след.)

 

Четвертая сессия подходила к концу. В последний день работы Собора, 7 декабря 1965 года, в день памяти святого Амвросия Медиоланского, было решено обнародовать текст совместной Декларации Римско-Католической и Константинопольской Православных Церквей по случаю снятия анафем. Она гласила следующее:

 

«1. Благодарные Богу за то, что по благости и милосердию Своему Он дал им встретиться на той Священной земле, где смерть и воскресение Господа Иисуса завершили тайну нашего спасения, и где излияние Духа Святого породило Церковь, папа Павел VI и патриарх Афинагор I твердо решили не упускать ни одной возможности к проявлению жестов, вдохновленных Любовью, которые могли бы содействовать развитию уже начавшихся братских отношений между Римско-Католической Церковью и Константинопольской Православной Церковью. Они убеждены, что отвечают таким образом на призыв благодати Божией, ведущей ныне как Церковь Римско-Католическую и Церковь Православную, так и всех христиан к преодолению разногласий, дабы они вновь стали «едиными», как просил о них Господь Иисус своего Отца.

2. Среди препятствий, которые находятся на пути к братским отношениям доверия и уважения, следует назвать   прежде всего воспоминание о достойных сожаления решениях, поступках и инцидентах, приведших в 1054 году к отлучению патриарха Михаила Керулария и двух других лиц легатами Римского Престола, возглавляемыми кардиналом Гумбертом, подвергшимися в свою очередь подобному отлучению со стороны Константинопольского патриарха и Синода.

3. В тот беспокойный период истории события эти не могли быть иными. Но сегодня, когда возможно вынести о них более здравое и уравновешенное суждение, необходимо признать, что чрезмерное значение, которое они приобрели позднее, было чревато последствиями, которые, насколько мы можем судить, далеко вышли за пределы намерений и предвидений зачинщиков, чьи запретные меры касались лишь определенных лиц, но не Церквей и не были направлены на прекращение церковного общения между кафедрами Римской и Константинопольской.

4. Вот почему папа Павел VI и патриарх Афинагор I со своим Синодом, убежденные в том, что выражают общее стремление к правде и единодушное чувство любви своих верующих напоминают завет Господень: «Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф. 5, 23 — 24) — и по обоюдному согласию заявляют:

а) что они сожалеют об оскорбительных словах, о необоснованных упреках и осудительных жестах, которые как с одной, так и с другой стороны окрасили собою печальные события того времени или сопутствовали им;

б) что они равным образом сожалеют и желают изъять из памяти и среды церковной акты отлучения, которые затем последовали и воспоминание о которых до наших дней служит препятствием к сближению в духе любви, и предать их забвению;

в) что они скорбят о том, что дурные прецеденты и последующие события под влиянием различных факторов, прежде всего взаимного непонимания и недоверия, в конце концов привели к реальному разрыву церковного общения. 5. Папа Павел VI и патриарх Афинагор I со своим Синодом сознают, что этот жест справедливости и взаимного про­щения недостаточен для того, чтобы положить конец разногласиям, как древним, так и недавним, все еще остающимся между Римско - Католической Церковью и Церковью Православной, и которые будут преодолены действием Духа Святого, благодаря раскаянию в исторических ошибках и деятельной воле к достижению понимания и совместному выражению апостольской веры и ее требований.

Совершая подобный жест, они уповают на то, что он будет угоден Богу, готовому прощать нас, когда и мы прощаем друг друга, и оценен всем христианским миром и в особенности всей Римско-Католической Церковью и Православной Церковью, как выражение искренней взаимной воли к примирению, как побуждение к продолжению в духе взаимного уважения, доверия и любви, диалога, который к великой пользе для душ приведет с помощью Божией к обновлению жизни, наступлению Царства Божия в полном общении веры, в братском согласии и участию в таинствах, соединявших нас в течение первого тысячелетия жизни Церкви.

Павел VI, папа Афинагор I, патриарх²⁴

24 Клеман О. Указ. соч. С. 477-479.

 

Этот текст был прочитан в Соборе Святого Петра монсиньором Виллебрандсом перед Отцами Собора, иностранными наблюдателями и посланцем Патриарха Афинагора митрополитом Тирским Мелитоном. Из рук Павла VI он получил грамоту, которая также начиналась призывом к любви: «Живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас» (Еф. 5:2) ²⁵. Понтифику же викарий Афинагора вручил патриарший томос, чем и было перечеркнуто древнее проклятие.

25 Там же. С. 481.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                     

 

Затем в ответном слове Мелитон указал на значение совершающихся событий и подчеркнул, что «в этот момент ваш собрат патриарх Афинагор I, действуя в том же духе, устраняет из памяти и жизни Церкви анафему, произнесенную патриархом Михаилом Керуларием в 1054 году. Выражая всеправославное чувство любви и мира, прозвучавшее на Третьей Конференции на Родосе, он возвещает об этом с кафедры святого Иоанна Златоуста — Отца, принадлежащего неразделенной Церкви»^26.

26 Клеман О. Указ. соч. С. 481.

 

В своей речи посланец Вселенского патриарха все же подчеркнул наличие разногласий в «области учения канонического права и культа»²⁷. Но, «несмотря на то, что евхаристическое общение еще не было достигнуто, основная предпосылка для прогрессивного разрешения несогласий между первыми престолами Запада и Востока — братская Любовь — на сегодняшний день уже установлена официально в церковном понятии»²⁸.

27 Там же.

28 Там же. С. 482.

 

После речи Мелитона все присутствующие стали свидетелями его дружеских объятий с Павлом VI под звуки продолжительных аплодисментов.

А в далеком Стамбуле торжественные события прошли в Соборе Святого Георгия. Патриарх Афинагор в окружении членов Синода принимал католическую делегацию, которую возглавлял кардинал Шеан, архиепископ Балтиморский. «Диакон поднимается на высокую кафедру, что вдалеке от иконостаса нависает над верующими. После Евангелия он торжественно читает по-гречески Совместную Декларацию, в тот самый момент, когда в соборе Святого Петра монсиньор Виллебрандс читает ее по-французски»²⁹.

29 Там же. С. 476.

 

После окончания литургии Афинагор и кардинал Шеан пересекают двор и поднимаются по лестнице, ведущей в патриаршие покои. «На верху ее они поворачиваются к народу и под приветственные возгласы несколько раз обнимают друг друга»³⁰.

30 Там же.С. 480.

 

Свершилось начало диалога, которое так стремилось отодвинуть (и отодвинуло в своей резолюции Родосское совещание). И свершилось это в такой форме, которую меньше всего ожидал увидеть православный мир.

 

О случившемся Патриарх Афинагор уведомил всех Глав Православных Церквей. Ответ из Москвы не заставил себя ждать. 28 декабря 1965 года Святейший Патриарх Алексий направил в Стамбул телеграмму следующего содержания:

«Телеграмма Вашего Святейшества, в которой Вы пишете о решении снять анафему 1054 года нами получена. Ожидаем Ваших писем. Предварительно можем сообщить Вам, что рассматриваем решение Вашего Святейшества и Святого Синода Константинопольской Церкви как действие вашей Поместной досточтимой Церкви, обращенное к Церкви Рима. Богословского значения для всей Полноты Святой Православной Церкви этот акт, по нашему мнению, не имеет. Братски обнимаю Ваше Святейшество и шлю мои сердечные Вам пожелания. С любовью о Господе. Патриарх Алексий»³¹.

31 ЖМП. 1966. № 2. С. 4.

 

Если в этой телеграмме Патриарху Афинагору Предстоятель Русской Церкви лишь подчеркнул, что снятие анафемы не имеет богословского значения для вселенского Православия, то в телеграмме главе Элладской Церкви Архиепископу Хризостому, отправленной в тот же самый день, Патриарх Московский и всея Руси писал: «...богословского значения не имеет, ибо разделение Церквей Католической и Православной слишком глубоко и для преодоления его в настоящее время нет соответствующих основании»³².

32 Там же.

 

Мнение Русской Церкви не было услышано всеми. Мир воспринял взаимное снятие анафем 1054 года как крупный шаг на пути к примирению, сближению и объединению католиков и православных вообще. Радио, телевидение, пресса разнесли это по всему свету. И теперь любой, кто выступит против, будет представлен как противник сближения, как сторонник вражды. И как бы он ни объяснял, что способ совершения этого действия был односторонним и неправильным, основная масса людей будет приветствовать сей акт «братания», не оценивая ни методов, ни последствий его осуществления. Успех Рима и Константинополя в данном случае был очевиден. Но это — лишь один итог Второго Ватиканского Собора. Для оценки дальнейших событий в христианском мире важно понять: какие последствия имели решения Собора на православный мир, на Русскую Церковь, на Всемирный Совет Церквей и Католическую Церковь в целом.